Храм, как колодец, тих и темен, —
Сосуд, воздетый над землей
В простор, что страшен и огромен,
Где плещет тьма — живой водой.
И в сумрачном колодце нефа,
Где ходят волны полутьмы,
Мы черпаем любовь из неба —
Мы взяты у небес взаймы.
И тьма волнуется, как море,
Где раздробил себя Господь
На звезды в сумрачном просторе,
Чтоб сумрак плоти побороть.
В Твоей тиши душе просторно.
Там глубину находит взгляд,
Там сквозь меня растет упорно
Столетий темный вертоград.
А рядом — нищие, калеки,
Юродства неувядший цвет.
Осколок Божий в человеке
Сквозь плоть свой источает свет.
В неверном пламени огарков
Темнеют лица стариков,
Пророков, старцев, патриархов
Из ста колен, из тьмы веков.
Древнее Ноя, Авраама,
Древнее Авелевых стад —
Они от века люди храма,
Лишь ими град земной богат.
И, возносясь под самый купол,
Воздетых рук стоперстый куст,
Что Господа едва нащупал,
Пьет полумрак всей сотней уст.
Но — выше дня и выше ночи
Безмолвствуешь над Нами Ты,
Ты — сумерек нетленный зодчий,
Пастух вселенской темноты.
Твой дух под куполом витает,
Превыше человечьих троп,
И вещий сумрак возлагает
Свои ладони мне на лоб.
Как тяжело Твое прощенье,
Быть может, гнева тяжелей.
Но Ты — наш Царь, и Ты — Служенье,
Ты — кровь, Ты — плоть, и Ты — елей.
Ты — голубая вязь страницы,
Ты — тот псалом, что я пою.
Облек Ты ближе власяницы
И плоть мою, и суть мою.
Тебя я строю, словно птица —
Гнездо. Стою в Твоем строю.
И в людях, не смотря на лица,
Твой ток вселенский узнаю.
Ты, не уставший с неба литься
В немой простор моей страницы —
Господь! Прими мольбу мою.
|