27
Дневных трудов моих окончен счет.
Хочу уснуть, набраться новой силы.
Но есть дорога, что меня влечет
Во сне, как наяву, – к тебе, друг милый.
Идут к тебе и чувства, и мечты
Паломнической трудною тропою,
Но, как слепой, я, кроме темноты,
Не вижу ничего перед собою.
Усильем дум и сердца, – не очей, –
Ищу тебя, ищу, не видя солнца,
Но даже тьма – сияния светлей,
Едва лишь тень твоя в нее вольется.
Любовь моя, награда и тревога,
Ты – днем и ночью – верная дорога.
28
Как счастье обрести мне, расскажи!
Ни с днем, ни с ночью не сберечь союза.
Ночь не снимает тяжести с души,
А новый день лишь добавляет груза.
И день, и ночь, и день, и снова ночь –
Они томят меня своей враждою!
Мне днем трудов своих не превозмочь,
А ночью – не найти во сне покоя.
Чтоб новый день ко мне добрее стал,
Я сравнивал его с твоей красою
И ночи смуглоту я воспевал,
Сравнив звезду небесную с тобою…
Но меньше свету радуются очи,
и все грознее мрак грядущей ночи.
31
Нет, не в земле, а лишь в твоей груди
Нетленным все ушедшее хранится –
Людей, свои окончивших пути,
Сердца, улыбки, души, жесты, лица.
Как много знал я грусти, боли, зла,
Прощаясь с ними у плиты могильной!
Но лишь на время смерть их унесла –
они живут в тебе, и смерть – бессильна.
В тебе нашли все милые сердца
Приют, блаженный сон, успокоенье,
И все они прониклись без конца
Моим перед тобой благоговеньем.
Нет, не исчезла верность дням былым:
Я – верный друг тебе, а значит – им.
50
Какая горечь проникает в грудь,
Когда, в пути вдыхая пыль и дым,
Я думаю: безмерно долгий путь
Лег между мной и счастием моим.
Едва шагает конь усталый мой,
Забыв, как прежде мчал к тебе меня, –
Он понял: путь закрыт к душе родной,
И незачем мне торопить коня.
Но иногда кровь бросится в виски –
Я шпорами коня вперед гоню…
Но мне больнее от моей тоски,
Чем от ударов – бедному коню.
И, сколько вдаль с надеждой не гляди,
Там – только боль, а счастье – позади.
97
Огромною, пустынною зимой
Мне стала жизнь, где нет тебя, мой друг.
Каким морозом, горечью и тьмой
Повеяло от всех земных разлук!
Умчалось лето, полное тепла,
И вслед за ним, дни светлые сочтя,
Неспешною походкой осень шла, –
Вдова, в себе несущая дитя.
Я говорю: все, что любили мы, –
Плоды судьбы сиротской, павшей ниц,
И лето без тебя мертвей зимы,
И тише тишины – напевы птиц.
А на ветвях, где ветра слышен свист,
Судьба свернулась, как последний лист.
|