Это время настанет, – настанет, поверь, – Постучишься ты в дом, позабытый в скитаньях, И откроют старинную грубую дверь Руки матери, старые, в теплом сиянье. Ты войдешь, снимешь жизнь, словно плащ, в тишине, Снег стряхнешь с нее, белый, как волосы мамы, Позабудешь о боли, о жизни-войне, Помня только о ласке, о трепетной самой. И ладонь, – так тепла, и стара, и мягка, – Прикоснется к душе… Ты уснешь, убаюкан, Съев лишь хлеба ломоть и испив молока, – Ты уснешь, сжав ладонями мамину руку… Только вздрогнешь – и вдруг зарыдаешь во сне, Горько, дико рванешься ты прочь из потемок,– Дети ведь не смеются в ночной тишине, Только плачут… А ты – ты почти как ребенок! И как будто волненьем не стиснута грудь, И дорога не пройдена до половины, И в тумане кремнистый не светится путь, И не ждут в Гефсимании, плача, маслины…
|